Здравствуйте, дорогие наши читатели, все те, кто поддерживает нас и подбадривает, кто забежал к нам случайно или подписан на нас!
Сегодня расскажу вам как у нас обстоят дела со школой. На следующий день после того, как нам намекнули о том, что неплохо было бы Алису перевести на домашнее обучение, в школе она провела всего один урок. Я привыкла, что меньше 2-х уроков она не сидит, решила быстренько съездить друзьям в Благовещенскую, отвезти им отремонтированный мужем ноутбук. Хорошо, что ехать всего 15 минут, потому что уже после первого урока позвонила наша учительница и попросила меня зайти к директору для серьезного разговора. На заднем фоне я слышала, что Алиса вовсю рыдает. Я, конечно, ожидала, что от намеков к разговорам в открытую мы рано или поздно перейдем, но не ожидала, что это случится так быстро.
Пока доехала, меня уже начинало потряхивать от нервов. Позвонила мужу, он сказал, не сдавайся и я пошла. На крыльце меня уже встречал охранник, со словами, что мой ребёнок рыдает на всю школу и успокоить её ни у кого не получается. Алиса была в коридоре с дефектологом, которая пыталась её успокоить. Увидев меня она успокоилась и мы отправились к директору. Там нас уже ждали. Дочь я заняла сортером, дефектолог отправилась за нашим классным руководителем, а директор начала разговор.
Начала она с вопроса о том, принимает ли Алиса какие-то лекарства. И с удивлением узнала, что нет. Ноотропы мы не принимаем, во-первых (с точки зрения всех врачей у которых мы консультировались, в этом нет необходимости), во-вторых, до этого подобных проблем с истериками у нас не было. Ну и очень вежливо, очень корректно директор предложила мне подумать о том, чтобы перевести Алису на домашнее обучение. Исключительно для того, чтобы ей самой было проще привыкнуть к процессу обучения. Выяснилось, что как только учитель перестаёт сидеть рядом с Алисой и начинает уделять внимание другим детям моя дочь бросает занятия и начинает уходить домой или за руку ведет учителя, чтобы она сидела только с ней. Она привела несколько примеров похожих ситуаций, когда с переводом на домашнее обучение процесс пошел в гору и дети успешно адаптировались в школе. На этом этапе к нам присоединилась и классный руководитель.
Она расссказала какая Алиса чудесная девочка и как потрясающе она собирает пазлы, но при этом она забирает всё её время и остальные дети остаются без присмотра и внимания. Она спросила, что говорят врачи по поводу речи, появится она или нет (этот вопрос она мне задает при каждом нашем разговоре). Я честно ответила, что прогнозов никто не даёт, может и появится, а может и нет. В общем, директор мне объяснила, что домашнее обучение у них выглядит немного не так, как обычно. При этом варианте обучения ребёнок также приезжает в школу, но не 5, а 3 раза в неделю и занимается с учителем один на один. Кроме того с ней занимаются психолог-логопед и дефектолог. Для того, чтобы перейти на домашнее обучение надо посетить психиатра, у которого мы наблюдаемся и она подготовит документы на врачебную комиссию. Последняя примет решение на основании заключения психиатра и характеристики из школы. С этим заключением мы возвращаемся в школу и пробуем построить образовательный процесс в новом формате. Кроме того, директор объяснила, что Алиса будет участвовать во всех внеучебных мероприятиях, праздниках и т. п. Когда она привыкнет, то будет посещать с классом физкультуру и музыку. Кроме того, заверила меня, что заключение врачебной комиссии даётся только на один год и если всё пойдет хорошо, то на следующий год мы сможем вернуться к обучению в классе.
Следует отметить, что никто на меня не давил, весь разговор прошел очень спокойно, директор несколько раз отметила, что ни в коем случае меня не принуждает, что выбор только за мной. Я обещала подумать. На том мы и распрощались. Уже на выходе из школы ко мне подошла классный руководитель Алисы и спросила, может ли она мне вечером позвонить. Она сказала, что не согласна с тем, что сегодня прозвучало. Я очень удивилась и сказала, что против не буду.
Уже в машине на меня накатили эмоции и я разрыдалась. Наверное, скорее от крушения своих надежд, чем от самого разговора. Мне было жалко Алису, жалко себя, казалось, что это конец её обучению, что у нас не получилось, мы не смогли и ничего хорошего нас дальше не ждет.
Выплакалась, успокоилась и мы поехали домой. Дома, пока рассказывала мужу снова порыдала. Позвонила в поликлинику, узнала, что запись к психиатру только за две недели и записаться можно только с утра. Решила, что с утра запишусь и две недели будем думать, как нам лучше поступить.
После обеда позвонила классный руководитель. Она сказала, что увидев мою реакцию поняла, что я против домашнего обучения. И почему-то начала говорить, что считает, Алисе лучше быть в классе, с детьми. Я опешила, потому что это было абсолютно обратное тому, что говорилось утром у директора. Снова спросила про прогнозы врачей на появление речи, рассказала несколько обнадеживающих примеров из своей практике о неговорящих детях и несколько раз повторила, что принудить меня не может никто. Я сказала, что ближайшие 2 недели мы будем ходить в класс, а там будет видно, но скорее всего перейдем на домашнее обучение. На том и распрощались.
После этого разговора я поняла, что мы уйдем на домашнее обучение. Не потому, что классный руководитель плохая или не нравится мне. Просто я поняла, что они друг другу не подходят. Такое бывает, дети все разные и учителя разные и подходы у них тоже разные. Кто-то не терпит, когда на него повышают голос, кто-то садится на голову, если с ним сюсюкают, нельзя быть хорошим для всех.
Перспектива забирать Алису после первого урока, в течение которого она просто собирала пазлы, а потом собралась домой, зарыдала и её отпустили меня не радовала. Такое времяпрепровождение в классе трудно назвать обучением. Пусть приходит работать один на один с учителем, но уж точно занимается.
Так мы приняли решение перейти на домашнее обучение.