Страхи отца дочери с ментальной инвалидностью

Мы привыкли, что мужчины не так ярко проявляют свои эмоции, как женщины. Привыкли, что они меньше подвержены страхам и являют собой опору семьи, надежную стену о которую разбиваются все невзгоды и несчастья. Для тех, кто уже вырос выражение «мальчики не плачут» — аксиома. Сейчас ситуация меняется, но только для тех, кто маленький. Те, кто родился в СССР и сейчас уже взрослые и состоявшиеся люди все-таки несут в себе воспитание еще тех лет. Мой муж такой же. Он чувствует свою ответственность за нас всех. Он всегда жутко переживает, если возникают финансовые трудности, потому что возникает чувство неуспеха, собственной неполноценности, «не смог», «не справился». Радует, что у нас это временные ситуации и мы успешно с такими непродуктивными мыслями и чувствами боремся.

                Но какое-то время назад у него появился страх за нашу дочь, у неё несколько диагнозов (сенсомоторная алалия, аутичные черты, умственная отсталость легкой степени и СДВГ, об этом я писала здесь и здесь). Появился он вместе с осознанием того, что она отличается от других детей. И если во время игры на детской площадке я больше переживаю о том, чтобы она нашла общий язык с другими детьми, чтобы не устроила истерику, если качели заняты, чтобы научилась спокойно ждать, пока дойдет её очередь, то мужа всегда волнует только, чтобы её никто не обидел. Я даже не могу определить, что волнует его больше, что её толкнут, ударят и она не сможет себя защитить или что её могу обозвать. Именно из-за этого страха он категорически против обучения её в обычной общеобразовательной школе. Я, конечно, тоже не планирую отдавать её в такую школу, но у меня другие причины, я понимаю, что программу она не потянет, что её нужна специальная программа, небольшой класс и т.д. Муж вообще за то, чтобы она училась на домашнем обучении или на семейном, потому что дома её точно никто не обидит. Здесь уже приходится включать логику и вместе обсуждать плюсы и минусы такого варианта развития. Я считаю, что программу коррекционной школы она вполне потянет и ей в любом случае придется взаимодействовать с окружающим миром, чем больше опыта у неё будет, тем проще ей будет в дальнейшем. Он, конечно, понимает и соглашается, но я вижу, что страх этот никуда не девается, он все равно остается с ним.                

Если, вдруг, ему на глаза попадается статья или новость о том, что кто-то издевался над ребенком с ОВЗ или, не дай бог, о действиях насильственного сексуального характера в отношении девочки или женщины с любой формой инвалидности его это выбивает из колеи на сутки, не меньше. Это, наверное, самый большой из его страхов. Потому что он защитник, он несет ответственность за благополучие всех членов семьи. Он не может быть 24 часа в сутки рядом и контролировать все он тоже не может. Алису он любит очень трепетно, возможно, не будь у неё диагнозов он бы проще относился ко многим вещам, но что есть, то есть. Мне даже иногда кажется, что любовь его гораздо более нежная, чем моя. Он всегда переживает если она плачет, если у неё что-то не получается, он не умеет ей отказывать и обожает баловать подарками. Вообще любовь отца к дочери это какая-то своя вселенная, такая светлая и добрая, надежная как скала и вечная. Я думаю, что постепенно страхи будут отступать, потому что чаще всего больше всего мы боимся неизвестности, наша фантазия успешно рисует любые картинки, но реальность оказывается гораздо прозаичнее.

Я очень надеюсь, что никогда ни один из страхов в нашей жизни не реализуется, и не устану повторять, что только от нас зависит как наша дочь будет себя вести в окружающем мире, наша задача научить её быть самостоятельной и помочь найти своё место. Не думаю, что страхи нашего папу совсем отпустят, но надеюсь, что они никогда не оправдаются.